Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?
Отечественный Джеймс Бонд – Макс Отто фон Штирлиц является одним из самых популярных и горячо любимых персонажей советской эпохи. Ни одному другому герою не удалось даже близко приблизиться к его славе. А между тем до сих пор нет единого мнения по поводу того, кто мог бы послужить прототипом знаменитого штандартенфюрера, так полюбившегося жителям нашей страны (а в особенности ее женской половине). Споры о том, кого Юлиан Семенов взял за образец, создавая центрального персонажа знаменитой эпопеи, состоящей из тринадцати романов, не затихает и по сей день.
На самом деле фигура Максима Максимовича Исаева (в действительности Всеволода Владимировича Владимирова), неуловимого полковника советской разведки, является литературным слепком из засекреченных материалов, почерпнутых писателем в архивах спецслужб. За каждой строчкой рассказов о полковнике Исаеве стоят реальные люди, советские разведчики, вступившие в смертельное противостояние с фашизмом. Имена большинства из них на сегодняшний день уже рассекречены. И каждое – легенда. И мы обязаны помнить их.
Можно долго строить догадки о настоящем прообразе известного героя, но единственным человеком, который знал правду до конца, был собственно сам создатель Штирлица Юлиан Семенов. В конце шестидесятых годов ему была поручена почетная миссия – написать патриотическое произведение о подвигах советского разведчика. Для максимального приближения сюжета к реальным обстоятельствам по распоряжению самого Юрия Андропова писателю было разрешено ознакомиться с архивными документами некоторых советских резидентов. В более поздних интервью Семенов рассказывал, что большинство событий, происходящих со Штирлицем в его романах, взяты из реальной жизни, однако все они происходили с разными разведчиками. Писатель же мастерски соединил их в одну литературную биографию.
В одной из серий кинофильма «Семнадцать мгновений весны» дается краткая характеристика Штирлица, в которой говорится, что он является чемпионом Берлина по теннису. Единственным советским разведчиком, профессионально занимающимся теннисом и футболом, был Александр Коротков, хотя до звания чемпиона ему добраться так и не удалось. К тому же быть одновременно секретным агентом и чемпионом в каком-либо виде спорта в реальной жизни практически невозможно. Помимо необходимости постоянных тренировок личность спортсмена находится под пристальным вниманием общественности и спецслужб. Для Короткова карьера секретного разведчика началась именно с теннисного корта, где его впервые взяли на заметку чекисты. Позже по рекомендации В.Л. Герсона он устроился работать на Лубянку в качестве обычного лифтера. Вскоре Короткова перевели на должность делопроизводителя в иностранный отдел, а уже позднее направили на индивидуальную подготовку, которую в те времена обязан был пройти каждый разведчик. Александра обучили вождению автомобиля, владению различными видами , он в совершенстве изучил немецкий язык. Спустя несколько лет упорных занятий его отправили за границу. До войны Коротков работал во Франции, возглавляя группу, созданную специально для ликвидации предателей. Ему приписывают уничтожение Агабекова и Клемента. В конце тридцатых годов имя Короткова узнали многие в узком кругу профессиональных разведчиков. Накануне нового 1939-го года Берия вызвал Александра и еще нескольких агентов к себе. Однако вместо ожидаемого поздравления, он сообщил им… об увольнении. Импульсивный Коротков не пожелал мириться с таким исходом и решился на отчаянный поступок – написал Берии личное письмо, в котором без оправданий и просьб потребовал восстановить его на работе. Коротков понимал, что такой шаг был равнозначен самоубийству, однако осмелился подробно аргументировать всю беспочвенность его отставки. К всеобщему удивлению после прочтения письма Берия восстановил его на службе. В 1940-ом году Коротков работал в Берлине в качестве секретного агента, а в марте 1941-го, возможно, именно он первым передал информацию о неизбежности нападения Германии на СССР. В начале сороковых годов Коротков в условиях жесточайшей контрразведывательной деятельности фашистов сумел наладить надежную связь с подпольной группой «Красная капелла», занимавшейся подрывом гитлеровского режима. С помощью подпольных радиостанций данная организация передавала секретную информацию для СССР и союзных стран.
Известный советский шпион Ким Филби заявил после просмотра кинофильма «Семнадцать мгновений весны»: «С таким сосредоточенным и напряженным лицом настоящий Штирлиц не продержался бы и дня!». Критиками также выдвигались утверждения о том, что созданный в сериале образ фашистской Германии больше напоминает СССР сталинского периода. Например, по мнению историка Залесского «такого Третьего рейха не существовало… Все отношения между персонажами, весь дух не имеет ничего общего с реальностью. Нацистская Германия была другой. Не хуже и не лучше, просто другой».
19 июня 1941-го года разведчик, работавший под псевдонимом Брайтенбах, сообщил советскому руководству о запланированном через три дня нападении немцев. Согласно многим источникам этот агент также может рассматриваться в качестве одного из прототипов Штирлица. Под секретным именем скрывался Вильгельм Леман, который, как и Штирлиц, был офицером гестапо, гауптштурмфюрером СС и шпионом Советского Союза. По некоторым источникам первоначальная инициатива исходила от самого немецкого офицера, он сознательно искал встречи с советской разведкой, пока его официально не завербовали. Желание Лемана работать на СССР было продиктовано его непримиримостью к основным идеалам фашизма. Добродушного и приветливого человека, которым был Леман, на работе (в IV-ом отделе РСХА гестапо) многие называли «дядюшкой Вилли». Никто, в том числе и его жена, даже не могли предположить, что этот лысоватый добряк, страдающий почечными коликами и диабетом, является советским агентом. Перед войной он передавал информацию о сроках и объемах производства самоходных орудий и бронетранспортеров, разработке новых нервнопаралитических веществ и синтетического бензина, начале испытаний ракет на жидком топливе, структуру и кадровый состав немецких спецслужб, контрразведывательных операциях гестапо и многое другое. Документы, подтверждающие факт готовящегося нападения на Советский Союз, Леман вшил в подкладку своей шляпы, которую затем незаметно заменил на такой же головной убор при встрече с советским представителем в кафе.
В 1942-ом году немцам удалось рассекретить храброго разведчика. Гиммлер был просто шокирован этим фактом. Сотрудник, проработавший в гестапо тринадцать лет, постоянно поставлял информацию СССР и ни разу даже не был заподозрен в шпионаже. Сам факт его деятельности являлся для СС настолько постыдным, что дело Лемана полностью и бесследно уничтожили, пока оно не успело дойти до фюрера, а самого разведчика спешно расстреляли вскоре после ареста. Даже жена агента долгое время не знала об истинных причинах гибели супруга. Его имя было внесено в список погибших за Третий рейх. Из всех советских разведчиков именно Леман занимал схожую со Штирлицем должность высокопоставленного офицера СС, окруженного вершителями судеб Германии и вхожего в самое сердце рейха.
Штирлиц скрывал свое настоящее семейное положение, согласно документам гестапо он был холост, однако в СССР его возвращения ожидала жена. В действительности на работу в СС немцы брали преимущественно женатых офицеров, а те, кто был холост, как правило, вызывали излишние подозрения. К тому же в уставе данной организации каждому члену предписывалось завести семью и детей к тридцати годам.
В конце девяностых годов родилась версия, что настоящая фамилия литературного персонажа Штирлица – Исаев – появилась благодаря реально существовавшему разведчику Исайе Исаевичу Боровому. Немного изменив его имя, Юлиан Семенов создал Максима Максимовича. А о самом Исайе Боровом известно очень мало, поскольку личное дело резидента до сих пор остается засекреченным. Родственники агента рассказывают, что он, как и Штирлиц, руководил советской военной разведкой в Европе и был внедрен в верхние эшелоны командования Третьего рейха. Однако работал Боровой там еще до войны, по приказу командования сдался американцам, которые переправили его в Советский Союз. Несмотря на огромные заслуги перед Родиной, по возвращении домой Борового вместо наград ожидала ссылка в Сибирь. Причина ареста агента так и осталась тайной за семью печатями. Мероприятия по очищению разведчика от скверны прогнившего Запада были настолько жестокими, что перед смертью у Борового были сломаны руки и ноги, поврежден позвоночник. Родные так и не узнали, где похоронено его тело.
Отдельные исследователи также склонны считать, что прообразом Штирлица вполне мог быть и Михаил Михалков, брат известного советского писателя, бывший в период Великой отечественной агентом-нелегалом, снабжавшим отечественные разведорганы важными оперативными данными. Будучи родственником Михалкова, Юлиан Семенов прекрасно знал его жизненную , а потому вполне мог частично использовать ее в своих произведениях. В 1945-ом году Михаил во время сражения перешёл линию фронта и попал в руки «родной» военной контрразведки. Его обвинили в сотрудничестве с немцами и заключили сначала в лефортовскую тюрьму, а затем в один из концлагерей на Дальнем Востоке. Реабилитировали разведчика только в 1956-ом году.
Сегодня поклонникам Штирлица даже трудно представить, что легендарный персонаж мог выглядеть совсем иначе, например, если бы кастинг в кино выиграл Олег Стриженов или Арчил Гомиашвили. Тем не менее, Тихонов прекрасно справился с одной из самых сложных актерских задач – сыграть роль задумавшегося, безмолвного героя. Когда он в фильме просто хранит молчание, зритель свято верит, что Штирлиц размышляет о чем-то крайне важном для страны, хотя, по признанию самого актера, в этот момент он повторял в уме таблицу умножения. В одной роли Тихонову удалось соединить лучшие качества советских разведчиков: высокий интеллект, тонкое умение разбираться в человеческой психологии, искусство владеть собой и своими эмоциями, способность перевоплощаться, быстро анализировать обстановку и молниеносно принимать решения.
Прототипом молодого Штирлица может являться сотрудник ВЧК Яков Блюмкин. Интересно, что среди его псевдонимов встречаются фамилии Владимиров и Исаев. Также у них со Штирлицем одна дата рождения – 8 октября 1900-го года. Биография Блюмкина чрезвычайно занимательна. Его высоко ценили Дзержинский и Троцкий, он участвовал в убийстве немецкого посла Мирбаха, отметился в покушении на гетмана Скоропадского и немецкого фельдмаршала Эйхгорна, «экспроприировал» ценности Госбанка вместе с Мишкой Япончиком, занимался свержением персидского главы Кучек-хана и создавал Иранскую коммунистическую партию. Один эпизод из жизни Блюмкина почти полностью стал основой сюжета книги Семёнова «Бриллианты для диктатуры пролетариата». В середине двадцатых годов Яков окончил Академию Генштаба РККА и занимался восточным вопросом, объездил Китай, Палестину, Монголию, жил в Шанхае. Летом 1929-го года Блюмкин вернулся в столицу отчитаться о своей работе, но вскоре был арестован за старые связи с Львом Троцким. В конце этого же года Блюмкина расстреляли.
Еще один интересный исторический факт. Известно, что в Третьем рейхе не особо жаловали курильщиков. Офицерам СС Гиммлер лично запретил предаваться этому пороку на работе. Однако и в книге, и в фильме Штирлиц часто курит.
Еще одним прообразом Штирлица считается Анатолий Гуревич. Он добровольцем отправился на войну в Испанию, а после возвращения на Родину получил предложение стать разведчиком. Его специализацией после обучения в ГРУ стали шифры и радиостанции. Под именем Винсента Сьерра Анатолий начал свою работу в Брюсселе, позже он входил в «Красную капеллу», имел псевдоним Кент. В Бельгии он женился на дочери богатого промышленника, передавшего Гуревичу часть своих предприятий. Именно он осенью 1941-го года сообщил Москве о готовящемся немцами ударе под Сталинградом и на Кавказе. Во многом благодаря этой информации Красная армия одержала верх в этих операциях, остались живы тысячи наших соотечественников. В 1941-ом году передатчик Анатолия запеленговали. Разведчику вместе с женой пришлось бежать во Францию, в город Марсель, где их вскоре и арестовали. Только после этого супруга Маргарет узнала, что ее муж – советский шпион. Большим потрясением для советского агента стала информация о том, что его коды взломаны, а немецкая контрразведка включилась в радиоигру. Тем не менее, Гуревичу удалось выжить. После войны расставшийся с женой разведчик вернулся в Россию. С приговором Анатолию советское командование не медлило – дало двадцать лет тюрьмы по статье «измена Родине». На самом деле он провел в заключении около двадцати пяти лет. Обвинения в предательстве сняли лишь в 1991-ом году. Анатолий Гуревич скончался в январе 2009-го года на девяносто шестом году жизни.
В длинный список прототипов популярного героя многие историки относят одного из самых выдающихся разведчиков столетия Рихарда Зорге. Однако подробное изучение их биографий опровергает это. Сходство можно найти лишь в том, что Зорге признан реальным разведчиком №1 нашей страны, а Штирлиц – литературно-кинематографическим. Еще можно отметить, что оба жили некоторое время в Шанхае. Также Зорге предупреждал о начале войны, а Штирлиц пытался выяснить эту дату.
Касательно характера Штирлица сам Юлиан Семенов утверждал, что выбор свой остановил на Нормане Бородине. Приключения прославленного разведчика писатель узнал не из секретных архивов, а от самого агента, то есть из первых уст. Его жизнь могла бы стать отдельным захватывающим романом, Норману довелось пройти через огромное количество испытаний и драм. Отец будущего агента, Михаил Бородин, был соратником Ленина, дипломатом, советским разведчиком. С 1923-го года под псевдонимом «товарищ Кирилл» он работал советником китайского лидера Сунь Ятсена. Когда Сунь Ятсен умер после тяжелой болезни, власть в стране мгновенно поменялась. Оставаться в образе фаворита бывшего лидера этой страны было крайне опасно. Михаила Бородина арестовали и выслали из СССР. А его сына – Нормана – советским дипломатам удалось тайно перевезти в составе гастролирующей балетной труппы Айседоры Дункан. Красивый черноволосый шестнадцатилетний юноша был замаскирован под женщину, одну из участниц представления.
Поначалу в Советском Союзе Норман чувствовал себя иностранцем. За все свои шестнадцать лет он был здесь лишь однажды, а родился и вырос – в Соединенных Штатах. Соответственно родным языком для Бородина-младшего являлся английский. Выполняя заветы отца, Норман с младых ногтей готовился стать разведчиком. К девятнадцати годам он уже был сотрудником ИНО НКВД, а свое первое задание получил в двадцать пять лет. Ему было приказано отправиться в США в качестве нелегального резидента. Положение нелегальных разведчиков, которых в узком кругу называли «марафонцами внешней разведки», было крайне трудным, поскольку они не могли рассчитывать на защиту со стороны посольства в случае возникновения каких-либо проблем, вплоть до ареста. В период работы в Соединенных Штатах Бородину был присвоен оперативный псевдоним Гранит, который как нельзя лучше характеризовал его характер. По воспоминаниям современников реальный агент, как и Штирлиц, производил очень приятное впечатление, был тактичен и обладал большим чувством юмора, умел сохранять спокойствие и выдержку в любых ситуациях, ничто не могло заставить его выдать свои истинные чувства. Однако вся дальнейшая судьба разведчика была похожа на полосу препятствий. Жизнь, как будто специально испытывала Бородина на прочность. После предательства одного из советских шпионов Бородин в числе ряда других агентов был отозван из США. А вскоре по заключению Наркомата внутренних дел его отчислили из внешней разведки. Во время отставки Бородин работал в иностранном отделе Главлита, однако с началом Великой Отечественной вновь был возвращен в разведку. Его командировали в Германию, в самое логово врага – в Берлин, где Норманом была создана надежная разветвленная агентурная сеть. Одновременно со шпионской деятельностью под видом добровольца-американца он трудился в швейцарском Красном Кресте.
Популярный писатель Георгий Вайнер в одном из интервью сказал: «Норман и его семья - изумительный материал для романа о рождении, становлении и победе идей и взглядов, их дальнейшей трансформации, крахе и окончательном уничтожении всех идеалов».
В 1947-ом году Норман вернулся в Москву и устроился работать корреспондентом. Вскоре он, как и многие его соотечественники-фронтовики, полностью разочаровался в советской системе. В 1949-ом году Норман написал Сталину письмо, в котором озвучил перед Генсеком всего лишь один вопрос: знает ли он, что происходит в его окружении, куда и почему бесследно исчезают лучшие агенты, искренне преданные коммунистическим идеям? Ответа разведчик не получил, но спустя несколько дней арестовали его отца. Михаил Бородин два года находился в Лефортово, где под пытками подписал признание в том, что является американским шпионом. 29 мая 1951-го года, Бородин-старший, не выдержав побоев, скончался в тюрьме. После того, как умер отец, арестовали Нормана. В тюрьме Бородина, который внезапно из ценного разведчика превратился во врага страны, также ждали пытки. Его раздетым держали в карцере при температуре чуть выше нуля градусов. Проведя следственный процесс, власти решили сослать разведчика в Караганду.
За время Карагандинской ссылки руководство КГБ позволило Норману Бородину заниматься делом, которое было ему по душе. Он стал журналистом местной газеты. Здесь же разведчик познакомился с еще не известными братьями Вайнерами и Юлианом Семеновым. Услышанная Семеновым история жизни Нормана Бородина произвела на писателя огромное впечатление, он попросил у разведчика разрешения использовать отдельные моменты его биографии в своем новом романе о Штирлице. Но самым главным было то, что Семенов постарался наделить своего героя таким же характером. Через два года наступила сталинская оттепель, культ Вождя был развенчан, с Бородина сняли обвинения, и он смог, наконец, вернуться в Москву. Разведчика восстановили в партии, и он вновь возвратился на работу в КГБ. Впоследствии Бородин принимал участие в создании фильма «Семнадцать мгновений весны» под вымышленным именем С.К. Мишин, которое зритель может увидеть в заключительных титрах. Андропов запретил указывать подлинные имена действующих офицеров разведки. Художник картины «Семнадцать мгновений весны», по рассказам дочери Бородина, был частым гостем в их доме и советовался с отцом, дабы добиться максимального приближения художественного образа Штирлица к реальному разведчику. Умер Норман Бородин в 1974-ом году.
Существует легенда, что уже в старости Леонид Брежнев, очень любивший фильм про знаменитого разведчика, пересмотрев его в очередной раз, внезапно спросил у присутствующих: «А Штирлица мы наградили?». Все смущенно промолчали. Тогда Брежнев распорядился дать разведчику звание Героя. В качестве выхода из ситуации было решено наградить Тихонова орденом Героя Социалистического Труда. Происходило ли такое в реальности – неизвестно.
Как ни печально, несмотря на наличие большого количества опытных резидентов, годами поставлявших ценную информацию из вражеского лагеря, а также диверсантов, совершивших ряд успешных операций, в настоящей жизни разведчиков с такой насыщенной биографией, как у Штирлица, не существовало. Да и не могло существовать. Лавирование между возможными провалами, внедрение в самые верхи рейха, спасение из сложнейших ситуаций просто не может выпасть на долю одного человека. Кроме того приходится признать, что присутствие такого человека как Штирлиц в высших эшелонах немецкого командования в реальной жизни было бы невозможно. Хотя бы по той простой причине, что родословную всех офицеров гестапо по распоряжению фюрера проверяли вплоть до середины восемнадцатого века. Однако Семенов писал свои книги не на пустом месте. Он проштудировал огромнейшее количество исторических материалов. Возможно, поэтому его работы выглядят такими достоверными и убедительными. Без сомнений образ Штирлица был собран из разных советских разведчиков, а многие из его деяний, описанных на страницах романов, позаимствованы из реальной жизни. И пускай ни один из них не являлся Штирлицем сам по себе, они были им все вместе взятые. Да и с признанием заслуг перед Родиной литературному герою повезло гораздо больше, нежели реальным прототипам. Многие из них были незаслуженно гонимы, обвинены в шпионаже и забыты. Героями отважных людей признавали уже после их ухода из жизни.
Источники информации:
http://www.kpravda.ru/article/society/006425/
http://operkor.wordpress.com/
http://reallystory.com/post/144
http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1256677560
Ctrl Enter
Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
В создании фильма «Семнадцать мгновений весны» Норман Бородин принимает участие под вымышленным именем - С. К. Мишин, которое зритель может увидеть в заключительных титрах. Говорят, что Андропов запретил указывать подлинные имена действующих офицеров разведки.
Между тем жизнь самого Бородина могла бы стать отдельным захватывающим романом: Норману довелось пройти через огромное количество испытаний и драм. Отец будущего агента Михаил Бородин был соратником Ленина, дипломатом, советским разведчиком. С 1923 года под псевдонимом товарищ Кирилл он работал советником китайского лидера Сунь Ятсена. Когда Сунь Ятсен умер после тяжелой болезни, власть в стране мгновенно поменялась. Оставаться в образе фаворита бывшего лидера этой страны было крайне опасно. Михаила Бородина арестовали и выслали. А его сына Нормана советским дипломатам удалось тайно перевезти в составе гастролирующей балетной труппы Айседоры Дункан. Красивый, черноволосый 16-летний юноша был замаскирован под женщину, одну из участниц представления.
Нелегальный резидент в 25
Поначалу в Советском Союзе Норман чувствовал себя иностранцем. За все свои 16 лет он был здесь лишь однажды, а родился и вырос - в Соединенных Штатах. Соответственно, родным языком для Бородина-младшего был английский. Выполняя заветы отца, Норман с младых ногтей готовился стать разведчиком. К 19 годам он уже был сотрудником ИНО НКВД, а свое первое задание получил в 25 лет. Ему было приказано отправиться в США в качестве нелегального резидента. Положение нелегальных разведчиков, которых в узком кругу называли «марафонцами внешней разведки», было крайне трудным, поскольку они не могли рассчитывать на защиту со стороны посольства в случае возникновения каких-либо проблем, вплоть до ареста. В период работы в Соединенных Штатах Бородину был присвоен оперативный псевдоним Гранит, который как нельзя лучше характеризовал его характер. По воспоминаниям современников, реальный агент, как и Штирлиц, производил очень приятное впечатление, был тактичен и обладал большим чувством юмора, умел сохранять спокойствие и выдержку в любых ситуациях, ничто не могло заставить его выдать своих истинных чувств. Однако вся дальнейшая судьба разведчика была похожа на полосу препятствий. Жизнь как будто специально испытывала Бородина на прочность. После предательства одного из советских шпионов Бородин в числе ряда других агентов был отозван из США. Его командировали в Германию, в самое логово врага - в Берлин, где Норманом была создана надежная разветвленная агентурная сеть. Одновременно со шпионской деятельностью под видом добровольца-американца он трудился в швейцарском Красном Кресте.
В 1947 году Норман вернулся в Москву и устроился работать корреспондентом. Вскоре он, как и многие его соотечественники-фронтовики, полностью разочаровался в советской системе. В 1949-м Норман написал Сталину письмо, в котором озвучил перед Генсеком всего лишь один вопрос: знает ли он, что происходит в его окружении, куда и почему бесследно исчезают лучшие агенты, искренне преданные коммунистическим идеям. Ответа разведчик не получил, но спустя несколько дней арестовали его отца. Михаил Бородин два года находился в Лефортово, где под пытками подписал признание в том, что он американский шпион. В мае 1951 года Бородин-старший, не выдержав побоев, скончался в тюрьме. В 1949 году был арестован и Норман Бородин, два года он провел в тюрьме, а в 1951-м его выслали на поселение в Караганду.
Работа в ссылке
Участники проекта «Карлаг: память во имя будущего» карагандинского университета «Болашак» утверждают, что данных о пребывании Нормана Бородина в Караганде нет. На сегодняшний день известно, что за время карагандинской ссылки руководство КГБ позволило Норману Бородину заниматься делом, которое было ему по душе. Он стал журналистом местной газеты. Бородин был принят на работу в редакцию газеты «Социалистическая Караганда» (теперешняя «Индустриальная Караганда». Есть только приказ №78 от 31 мая 1952 года: «С сего числа временно зачислить на работу в качестве старшего литработника редакции тов. Бородина Нормана Михайловича. Оклад по смете».
Первые статьи и заметки Нормана Михайловича рассказывают о партийной жизни города и области, о международной обстановке. Бородин критически осмысливает деятельность кружка по изучению истории КПСС на комбинате «Карагандауголь», в котором посеща-емость менее 50%. Печатает статьи «Детские душегубы» о детской преступности в США и «Американские каннибалы дома и за границей». Со временем Норман Бородин стал освещать события культурной жизни города. Появились его рецензии на спектакли Казахского государственного академического театра оперы и балета имени Абая, шахтерского ансамбля песни и пляски, Карагандинского областного объединенного театра казахской и русской драмы. Публикации иллюстрированы фотоснимками автора.
По следам древних животноводов Норман Михайлович изучает Карагандинскую область, посещает ряд районов. 23
июня 1953 года газета публикует фотографию чабана Курмана Отарбаева (колхоз им. Сталина Каркаралинского района), сделанную Бородиным. Затем Норман Бородин направляется в колхозы имени XIX съезда КПСС и «Завет Ильича» Осакаровского района. Его фотоснимки передовиков народного образования, стахановцев рудо-ремонтного завода, художников шахты №3 им. Кирова, артистов - сегодня бесценные свидетельства истории Сарыарки.
Карагандинская ссылка Нормана Бородина длилась более двух лет. Здесь он был на поселении.
Через два года наступила оттепель, культ вождя был развенчан, с Бородина сняли обвинения, и он смог вернуться в Москву. Исчез Норман Михайлович Бородин из Караганды незаметно. Не осталось даже приказа об его увольнении с должности исполняющего обязанности заведу-ющего отделом «Социалистической Караганды».
По всей вероятности, в Москву было переправлено из архива местного КГБ и его личное дело. Разведчика восстановили в партии, и он вновь возвратился на работу в КГБ. Был главным редактором агентства печати «Новости». Он заслуженный работник культуры РСФСР, заслуженный работник органов госбезопасности СССР.
Художник картины «Семнадцать мгновений весны», по рассказам дочери Бородина, был частым гостем в их доме и советовался с отцом, дабы добиться максимального приближения художественного образа Штирлица к реальному разведчику.
К сожалению, как утверждают исследователи проекта «Карлаг: память во имя будущего», в Караганде не осталось людей, помнящих талантливого и неунывающего корреспондента Бородина. Понятное дело, что никто не догадывался о его истинной профессии.
Умер Норман Бородин в 1974 году.
Существует легенда, что уже в старости Леонид Брежнев, очень любивший фильм о знаменитом разведчике, пересмотрев его в очередной раз, внезапно спросил у присутствующих: «А Штирлица мы наградили?» Все смущенно промолчали. Тогда Брежнев распорядился дать разведчику звание Героя. В качестве выхода из ситуации было решено наградить Тихонова орденом Героя Социалистического Труда. Происходило ли такое в реальности - неизвестно.
Хейфец В.Л. Провал континентальной революции: Коминтерн и эволюция левого движения Мексики в 1919-1921 гг. // Россия в контексте мировой истории. СПб.: Наука, 2002, с. 252-277 Холубничи, Л. Михаил Бородин и китайская революция 1923-25 гг. Beals C. Glass Houses. Ten Years of Free Lancing. Philadelphia, 1938. P.45
Cardenas H. Historia de las relaciones diplomaticas entre México y Rusia. México, 1993. P.148 Jacobs D.N. Borodin. Stalin"s Man in China. Stanford Univ. Press, 1985
Jeifets L., Jeifets V., Huber P. La Internacional Comunista y América Latina, 1919-1943. Diccionario biográfico. Ginebra: Instituto de Latinoamérica-Institut pour l"histoire du communisme, 2004 Kheyfetz L. and V. Michael Borodin. The First Comintern-emissary to Latin America // The International Newsletter of Historical Studies on Comintern, Communism and Stalinism. Vol.II, 1994/95. №5/6. P.145-149. Vol.III (1996). №7/8. P.184-188.
Roy M.N. M.N.Roy’s Memoirs. Calcutta-New Delhi, 1964. PP.198-199; Gomez M. From Mexico to Moscow // Survey (London). 1964. №53. P.39 Taibo P.I. II. Los Bolcheviquis. Mexico: J.Mortiz, 1986; Martinez Verdugo A. (ed.) Historia del comunismo mexicano. Mexico: Grijalbo, 1985
В. Л. Хейфец, Л. С. Хейфец Деятельность советских дипломатов как фактор развития левого движения Мексики в 1920-е гг. Миссия Александры : смена внешнего облика старой модели Международные отношения в новое и новейшее время. Материалы международной научной конференции, посвященной памяти профессора К. Б. Виноградова Санкт-Петербург, 2005 Характерное для советской внешней политики в 1920-е гг. ХХ века стремление одновременно оказать поддержку мировой революции и обеспечить национальные интересы СССР в полной мере проявилось в отношениях с Мексикой. И миссия генконсула РСФСР М. Бородина, целью которой было восстановить отношения двух стран , и деятельность первого полпреда С. Пестковского , были теснейшим образом связаны с Коминтерном. Оба напрямую совмещали дипломатическую работу с функциями эмиссаров III Интернационала по организации коммунистического движения Латинской Америки. Период пребывания Пестковского в Мексике был ознаменован двумя неприятностями. Если первая из них, вызванная двусмысленным высказыванием наркома Г. о Мексике как базе для развития деятельности компартии, была признана исчерпанной, то вторая - прямое советское вмешательство в борьбу местных профсоюзов, вызвал негодование крупнейшего профобъединения, КРОМ, тесно связанного с правительством. После заявлений советских профсоюзов в 1927 г. об оказании материальной помощи забастовке железнодорожников, направляемой через полпредство, стало очевидно - возможности Пестковского представлять СССР без постоянной конфронтации с мексиканскими властями исчерпаны. Назначение вместо Пестковского малоизвестного дипломата могла восприниматься в рабочем движении страны как отказ СССР от поддержки коммунистов. Поэтому была найдена всё же адекватная замена в лице Александры . В момент объявления об ее назначении полпредом никто в мире не мог предположить, что вовсе не намеревалась действовать в манере Пестковского . Ей оказалось легче всего предпринять перемены в системе отношений между Коминтерном, полпредством в Мехико и компартий страны. В ходе встречи с И.Сталиным накануне отъезда получила четкие инструкции: "поменьше няньчанья со стороны " с компартиями … понаделают ошибок - не беда"; полпред не должна "поддаваться ложным представлениям о нарастающей революции, до которой Мексике еще очень далеко", а обязана укреплять дружественные отношения между двумя странами, не поддаваясь на "соблазны революционных авантюр". Сама полпред, хорошо знакомая со Сталиным , не могла не понимать, что было бы ошибкой буквально понимать его слова и что речь не шла о кардинальной смене линии (под "революционными авантюрами" подразумевались прежде всего антиправительственные мятежи на местах); но объявленные правила игры ("вести осмотрительную политику, не упуская принципиальной линии") ей нельзя было не принять. О том, как выглядела политика Пестковского вряд ли имела подробное представление, но была четко уверена: "линия его работы шла в весьма отличном направлении от той линии, что мне дали в Москве". За несколько недель до отъезда полпред заявила прессе , что "нынешний дипломат должен" воздерживаться от "любой пропаганды и вмешательства во внутренние дела страны пребывания". осознавала стратегическую позицию Мексики в советской внешней политике, но также она знала и о все более интенсивном американском давлении на эту страну. Вынужденный отъезд Пестковского и отказ Госдепартамента США в предоставлении ей самой транзитной визы были явными свидетельствами тяжелой обстановки, ждавшей ее в Мексике. Первым проявлением перемен стал отказ встречаться с пришедшими на вокзал в Мехико коммунистами, поскольку это противоречило дипломатическому протоколу; вручая верительные грамоты, она похвалила политические и социальные достижения мексиканской революции, немедленно подчеркнув, что ее основная работа в Мексике состоит в развитии двусторонней торговли. При встрече с главой правительства Кальесом 2 февраля 1927 г. вновь повторила, что не намерена создавать трудности правительству, что президент понял однозначно: она не собиралась идти на конфликт с КРОМ и помогать компартий. Для себя предстояло решить важную дилемму: что больше в интересах СССР и мировой революции - дружественные отношения с правительством Кальеса (которое "ведет крепкую политику против Вашингтона") или же ставка на поддержку местного антиимпериалистического движения (тесно связанного с компартий), которое одновременно было бы антиправительственным. Анализ сделанных ею дневниковых записей и писем показывает: дипломат полагала, что Мексике принадлежит руководящая роль в латиноамериканском антиимпериалистическом движении, но это вовсе не означало отказа от развития внутри самой Мексики левого революционного движения (она не переоценивала значение компартии, отмечая, что "наши" (коммунисты) малочисленны и качаются между анархосиндикализмом и оппортунизмом анархистов …. Наши друзья - горсточка и политически бессильные"). считали необходимым по-прежнему активно поддерживать компартию и не камуфлировать эти связи.
Дружеские отношения с КРОМ, которые попыталась завязать, так и не сложились, что было естественно. Руководители профцентра отрицательно относились к СССР, зная, какие усилия Коминтерн предпринимает для поддержки конкурентов КРОМ. Намерения нового полпреда показать, что она - "не Пестковский " не могли не кануть втуне. В общем-то, кромисты были недалеки от истины. Сколь бы не хотела продемонстрировать новую линию, она четко следовала данным ей в Москве указаниям, немедленно передав забастовщикам прибывшие из СССР, что спровоцировало бурную кампанию в прессе и требование КРОМ выслать полпреда из страны. Почти столь же жестко отреагировал МИД Мексики, вручивший от имени президента ноту протеста против "антиправительственных действий". Прекрасно понимая зависимость советских профсоюзов от правительства, Кальес потребовал употребить все влияние для прекращения поддержки ими мексиканских забастовщиков. И в этот момент выяснилось , насколько умелый маневр предприняла в свое время Москва, предприняв кадровую замену в дипмиссии. сослалась на то, что не была в курсе незаконности забастовки, полагала, что стачка направлена против иностранной компании и происходит при поддержке антиимпериалистически настроенного мексиканского правительства, и не смогла соответствующим образом проинформировать свое правительство. Все участники событий прекрасно понимали, что это не так, но сумели сделать вид, что верят в сказанное и услышанное. Действовать в манере сугубо дипломатической не удавалось, в том числе и по причинам от нее не зависящим. Политика США, обвивших Мексику в пропаганде большевизма, резко снижала ценность той энергии, с которыми полпред намеревалась выполнять свою работу. Уверенность американцев в ее личном участии в переправке мексиканских коммунистов в США ставила в деликатную ситуацию в отношениях с правительством Кальеса.Покойный Юлиан Семенович Семенов, которого я хорошо знал и любил, написал серию романов о советском разведчике Штирлице-Исаеве. Семенов писал настолько убедительно, что Штирлиц воспринимается многими почти как реальная фигура.
Генерал-лейтенант Сергей Александрович Кондрашев, который работал в разведке на немецком направлении, полагает, что прототипом был создатель нелегальной разведки Александр Михайлович Коротков.
Сам Юлиан Семенов говорил, что одним из прототипов Штирлица был знаменитый разведчик Норман Бородин, сын Михаила Марковича Бородина, который в двадцатые годы был главным политическим советником в Китае.
Так был ли Штирлиц в реальности? Вернее, существовал ли у этого литературного и киногероя прототип? Работал ли в нацистской Германии на высокой должности советский разведчик, русский человек?
Мнение специалистов однозначно: Штирлица не было и не могло быть. Русский человек или обрусевший немец мог, конечно, попытаться выдать себя за коренного жителя Германии, но на очень короткое время и до первой проверки: у немцев тоже были отделы кадров, и не менее бдительные.
Герой Советского Союза Николай Иванович Кузнецов довольно успешно действовал в немецком тылу, но он был не столько разведчиком, сколько диверсантом. Он появлялся в разных местах, брал немцев, что называется, на арапа и исчезал раньше, чем им успевали заинтересоваться.
Разведчик из советских граждан не мог занять заметное место в нацистской Германии (его бы неминуемо разоблачили). К этому в разведке и не стремились. Задача состояла в другом: вербовать немцев, готовых работать на Советский Союз.
Теперь мы знаем, что у советской разведки был агент внутри центрального аппарата гестапо. Но звали его не Генрих Мюллер, а Вилли Леман, оперативный псевдоним - Брайтенбах. Его невысокая должность не позволяла ему снабжать Москву информацией, имевшей значение для политического руководства.
Несколько лет назад Служба внешней разведки вдруг сообщила, что настоящий прототип Штирлица - это и есть Вилли Леман. Будто бы Юлиана Семенова познакомили с делом Брайтенбаха, но посоветовали переделать немца в русского. Это не так. В те времена дело Брайтенбаха было засекречено, его раскрыли совсем недавно. О Брайтенбахе Юлиан Семенов не подозревал.
А сюжет для романа «Семнадцать мгновений весны» Юлиан Семенов отыскал в двухтомном сборнике писем, которыми в годы войны Сталин обменивался с союзниками - премьер-министром Англии Черчиллем, американским президентом Рузвельтом и сменившим его Трумэном.
До самого конца войны Сталин боялся, что немцы все-таки договорятся с американцами и англичанами, капитулируют на Западном фронте и перебросят все войска на Восточный фронт, против Красной армии.
Такие сепаратные переговоры действительно проходили.
В марте 1945 года англичане и американцы начали переговоры с немецким командованием о капитуляции частей вермахта в Италии и отказались допустить советских представителей на эти переговоры. Резидент американской разведки Аллен Даллес вел в Швейцарии переговоры с высокопоставленными чиновниками Третьего рейха.
Будущий директор ЦРУ Аллен Даллес, адвокат по профессии, еще во время Первой мировой войны работал агентом американской разведки в Швейцарии. Он любил рассказывать, что однажды получил записку от русского эмигранта с предложением встретиться и поговорить. Он считал этого человека малоперспективным политиком и от встречи отказался. Звали эмигранта Ленин…
Узнав о переговорах, которые вел Даллес, Сталин заподозрил, что американцы сговариваются с немцами за его спиной, и возмутился. Но это не был заговор против России. Американцы хотели избежать потерь во время операции в Италии.
Получив послание Сталина, новый президент Соединенных Штатов Гарри Трумэн приказал прекратить все переговоры, чтобы не злить русских. Но потом было найдено разумное решение. 28 апреля в присутствии советских представителей была подписана капитуляция немецких войск в Северной Италии.
Когда Юлиан Семенов писал роман «Семнадцать мгновений весны», а затем сценарий будущего фильма, он мало что знал о работе советской разведки в нацистской Германии. К секретным документам его не подпускали, да они и не были ему нужны.
Юлиан Семенович был очень талантливым человеком. Он придумал лучше, чем было в жизни…
Единственный случай, когда ему рассказали о подлинном деле, описан в романе «ТАСС уполномочен заявить» (в фильме по этому роману главную роль сыграл Юрий Соломин). В основу романа положена история сотрудника Министерства иностранных дел Александра Дмитриевича Огородника. Когда он работал в Колумбии, его завербовали путем шантажа - у него был роман с колумбийкой. Он покончил с собой в момент ареста в 1977 году. Всю эту историю Юлиану Семенову с санкции Андропова рассказали генералы Виталий Бояров и Вячеслав Кеворков. Роман невероятно понравился Андропову, он сам позвонил Семенову на дачу и поздравил с удачей.
После этого Юлиану Семенову позволили поехать за границу в роли собственного корреспондента «Литературной газеты». Он даже не был членом партии. Советский посол в Бонне недовольно поинтересовался, почему Семенова не видно на партсобраниях. Когда ему сказали, что у Юлиана нет партбилета, посол решил, что его разыгрывают. За границей Семенов пользовался невероятной свободой, немыслимой для советского человека. В местной резидентуре злились, но молчали, зная особое расположение Андропова к писателю. Но то, что Юлиан написал после «Семнадцати мгновений весны», нравится мне значительно меньше, чем его ранние книги.
Юлиан всегда смеялся, когда его спрашивали, откуда он узнает все секреты, и по-дружески объяснял мне, что лучшие сюжеты хранятся в архивах, открытых для всех. Надо просто увидеть за строчками сухих документов человеческие драмы…
Ни в одном архиве нет никаких свидетельств того, что Генрих Мюллер и Мартин Борман работали на советскую разведку.
В годы войны ни у немецкой, ни у советской разведки не было агентов такого уровня. Точнее было бы сказать, что у обеих разведок вообще не было агентуры на территории противника. Немецкая разведка в принципе не смогла приобрести агентуру в Советском Союзе. Советская разведка, и военная, и политическая, до войны имела хорошие позиции в нацистской Германии. Но вся агентурная сеть вскоре после начала войны была уничтожена.
Захваченную рацию и арестованного радиста обязательно использовали в радиоигре. Мюллер высоко ценил возможности радиоигр. Каждую радиоигру санкционировал лично Гитлер, потому что в Москву передавалась не только искусно подготовленная дезинформация, но и подлинные данные о состоянии вермахта.
Мюллер и Шелленберг были уверены, что радиоигры у них проходят успешно. Но это вряд ли. И не потому, что в Москве сразу понимали, что радисты работают под контролем, а потому, что всегда подозревали возможность измены.
Впрочем, из этого следует, что и к реальным сообщениям собственной разведки, когда разведчики еще на свободе и передают важные сведения, относились как к возможной дезинформации. Так что во время Второй мировой войны пользы от политической и агентурной разведки было немного.
Вальтер Шелленберг с гордостью пишет, что в 1941 году немецкой разведке удалось обмануть советских разведчиков, поэтому и начало войны застало Москву врасплох. На самом деле советская разведка предупреждала Сталина о концентрации вермахта вдоль западной границы. Дело было не в отсутствии информации, а в неумении ее интерпретировать и в нежелании Сталина посмотреть правде в глаза.
Такой же болезнью страдало и немецкое высшее командование. Тот же Райнхардт Гелен в 1943 году получил информацию, из которой следовало, что советское командование знает о готовящемся наступлении немцев под Курском. Гелен доложил руководству сухопутных войск, что проведение операции «Цитадель» станет непоправимой ошибкой - русские готовы к контрудару. Тем не менее наступление началось, и после отчаянных танковых сражений немцы потерпели полное поражение.
Немецкая разведка не могла похвастаться особыми успехами и в предвоенные годы, и в годы войны. На Восточном фронте ни адмирал Канарис, ни бригадефюрер Шелленберг, ни генерал Гелен не добились никаких успехов. Отсутствие агентуры на территории Советского Союза немцы пытались компенсировать путем заброски парашютистов, но безуспешно.
Немцы в массовом порядке забрасывали в советский тыл бывших военнопленных, которые, чтобы спастись от неминуемой смерти в концлагере, соглашались работать на немецкую разведку. Абсолютное большинство сразу же сдавались органам НКВД. Шелленберг утверждал, что у него были источники в штабе маршала Рокоссовского. Или Шелленберг это придумал, чтобы придать себе весу, или это была подстава. Немецких агентов в штабе Рокоссовского не было.
Львиную долю информации немецкое командование получало от боевых частей, которые сообщали, что происходит за линией фронта, и брали пленных. Исключительно полезной была авиаразведка. Кое-что давало прослушивание радиопереговоров советских войск в прифронтовой полосе, потому что советские офицеры пренебрегали правилами безопасности - не пользовались кодами, а называли все своими именами.
Человек, который внес огромный вклад в победу союзников, - это немец Ханс-Тило Шмидт, работавший на французскую разведку. Еще в тридцатые годы он передал французам важную информацию о разработке в Германии шифровальной машины «Энигма». В 1938 году польский инженер, который участвовал в установке «Энигмы», восстановил конструкцию шифровальной машины. А после поражения Польши осенью 1939 года «Энигму» тайно переправили в Англию. Всю войну англичане читали секретные телеграммы немецкого командования.
Англичане старались не дать немцам понять, что их шифротелеграммы читаются врагом. Прежде чем использовать перехваченную информацию, они думали, как обосновать свою осведомленность. Утверждают, что англичане заранее перехватили сообщение о намерении немцев уничтожить Ковентри, но не стали спасать город. По тем же причинам англичане передавали Сталину только малую часть перехватываемой ими информации. Но в Москве не печалились по этому поводу. Один из советских агентов, Джон Кэрнкрос, работал в британском центре дешифровки секретных немецких телеграмм.
У немцев были свои успехи в этой сфере.
Один из агентов абвера в Соединенных Штатах прислал вырезку из газеты, в которой говорилось о том, что президент Рузвельт свободно беседует по телефону со своими послами в разных странах, потому что их переговоры кодируются. Телефонный кабель был проложен по дну Атлантического океана.
Подразделение радиоразведки абвера долго пыталось найти способ подслушивать президентские разговоры. Но летом 1941 года глава немецкого почтового ведомства и его главный инженер нашли техническое решение.
7 сентября 1941 года система кодирования и раскодирования телефонных переговоров заработала. В марте 1942 года в Голландии началось строительство станции перехвата трансатлантических переговоров.
С той поры высшее руководство Германии получало записи переговоров Рузвельта и Черчилля, а также их помощников и сотрудников. Переговоры немедленно расшифровывались и секретным телетайпом передавались в Берлин. Через два часа спецсообщение уже читали Гиммлер и Шелленберг.
Перехваченные переговоры позволили Гитлеру узнать о готовящемся переходе Италии на сторону союзников. В мае 1944 года немцы перехватили переговоры Рузвельта и Черчилля о формировании единых сил для высадки в Нормандии. Но эта добытая разведкой суперсекретная информация все равно не помогла нацистской Германии - Гитлер не смог помешать ни капитуляции Италии, ни успешному открытию второго фронта в Европе.
Почему же столь серьезные люди, как Гелен и Шелленберг, утверждали, что райхсляйтер Борман и группенфюрер Мюллер работали на советскую разведку?
Если бы речь шла о ком-то другом, можно было бы предположить, что они оба заблуждались. Сразу после войны трудно было понять, кто чей агент. Но Шелленберг и Гелен - столь циничные и прожженные политики, что о заблуждениях говорить не приходится. Это была сознательная дезинформация.
Гелен и Шелленберг, не сговариваясь, набивали себе цену. Если русские заполучили Бормана и Мюллера, значит, американцы и англичане должны вдвое ценить Шелленберга и Гелена. Они добились своего. Они оба были военными преступниками. Но Шелленберга приговорили всего к шести годам тюремного заключения и быстро выпустили. А Гелен вообще избежал суда, возглавил Федеральную разведывательную службу, дожил до глубокой старости и в полной мере успел насладиться жизнью.
А что же в реальности произошло с Борманом и Мюллером в мае 1945 года? Теперь уже у историков нет сомнений, что Мартин Борман погиб тогда в Берлине. Кто-то из красноармейцев подстрелил его. С начальником гестапо сложнее.
Любовница Мюллера в последний раз видела его 24 апреля. У Мюллера была капсула с цианистым калием. Любовнице он дал такую же. Но она не воспользовалась его любезностью. Начальник гестапо сжег все свои личные документы, которые хранил в квартире. С горечью сказал:
Война проиграна, русские нас переиграли.
Мюллер приказал подготовить себе несколько конспиративных квартир в Баварии, но уехать не успел или не сумел. 28 апреля он еще исполнял свои обязанности - допросил арестованного группенфюрера СС Германа Фегеляйна. Фегеляйн пытался бежать из Берлина, но его поймали и после допроса расстреляли, хотя он был женат на сестре Евы Браун.
В ночь на второе мая оставшиеся в живых обитатели бункера покинули его. Начальник охраны Гитлера группенфюрер Ханс Раттенхубер предложил Мюллеру прорываться вместе. Мюллер отказался. Он почему-то пребывал в хорошем настроении. На вопрос, что он собирается делать, Мюллер сказал коротко:
Фактически начальник гестапо был чуть ли не последним человеком, оставшимся в рейхсканцелярии. Никто не знает, что с ним произошло. Через несколько дней на одной из улиц нашли человека в генеральском мундире с документами на имя Генриха Мюллера. Труп похоронили на кладбище Берлин-Нойкельн. В 1958 году родные поставили ему памятник. Но мало кто поверил в его смерть.
В сентябре 1963 года была проведена эксгумация предполагаемого трупа Генриха Мюллера. Берлинский институт судебной медицины установил, что найденные кости принадлежат различным людям. Это вызвало волну интереса к судьбе Мюллера.
В 1964 году западногерманский журнал «Штерн» сообщил, что бывший начальник гестапо скрывается в Албании и руководит отделом в албанской разведке. Его вроде бы опознал один инженер из ГДР, командированный в Тирану. А через три года человека, похожего на Мюллера, обнаружили в Панаме. Его арестовали.
Западноберлинская прокуратура была уверена, что нашла Мюллера, и просила министерство юстиции добиться выдачи арестованного. Проблема состояла в том, что в архиве отсутствовали отпечатки пальцев Мюллера. Любовница Мюллера, увидев фотографию арестованного, сказала: похоже, это он. Но жена Мюллера выразила сомнения: у панамца волосы были более густыми, чем у ее мужа двадцать лет назад.
Жена знала мужа лучше, чем любовница. Более тщательный осмотр показал, что человека арестовали напрасно. У него не было не только обязательной для эсэсовцев татуировки с указанием группы крови, но и шрама, оставшегося у настоящего Мюллера после того, как ему удалили аппендикс.
Он либо покончил с собой, когда все покинули рейхсканцелярию. Либо попытался бежать и был подстрелен. Подлинные обстоятельства его смерти, надо понимать, уже никогда не будут раскрыты.
Да и какое это имеет значение теперь, когда выяснилось, что все они, и Борман, и Мюллер, были не гениальными заговорщиками и не супершпионами, а самыми обычными чиновниками? Но преступления, в которых они участвовали, настолько чудовищны, что это поневоле создавало преувеличенные представления о масштабе их личности.
| |
Из чьих биографий сложился прототип самого любимого советского разведчика
Неуловимый Штирлиц (Максим Максимович Исаев ) - самый обожаемый народом разведчик в советской и постсоветской культуре. Никому из подобных персонажей даже близко не удалось подойти к его славе. У каждого, кто хотя бы раз смотрел фильм Татьяны Лиозновой «Семнадцать мгновений весны», возникал вопрос: а был ли Штирлиц? И если да – то как сложилась его судьба?
Кто же вы, Максим Максимыч?
Единого мнения по поводу того, кто мог бы послужить прототипом знаменитого штандартенфюрера для Юлиана Семенова , автора эпопеи о Штирлице, до сих пор нет. В конце 60-х писателю было дано почетное задание: написать идейно вдохновляющее произведение о подвиге советского разведчика.
Для того чтобы сюжет максимально соответствовал реальности, по личному распоряжению Юрия Андропова (в то время председателя КГБ) писателю разрешили проникнуть в святая святых, допустили к документам, которые, как говорится, перед прочтением нужно сжечь. Таким образом в биографии Штирлица сплелись факты из жизни нескольких советских резидентов.
Или шпион, или чемпион
Штирлиц, как известно, был чемпионом Берлина по теннису. Среди советских разведчиков только один профессионально владел ракеткой, а еще здорово играл в футбол - . Но быть шпионом и одновременно реальным чемпионом в каком-нибудь виде спорта просто невозможно - атлету требуются постоянные тренировки, а уж лучшие среди них всегда находится под самым пристальным вниманием различных организаций, прессы и просто любопытных.
Для Александра путь в разведку начался именно с теннисного корта, где его заметили представители отечественных спецслужб. Вскоре, по рекомендации, он пришел работать на Лубянку. Свой путь начал весьма необычно - лифтером, а уже потом «поехал наверх».
Сначала была скучная должность делопроизводителя в иностранном отделе. Но парень приглянулся и был отправлен на индивидуальную подготовку: научился владеть несколькими видами оружия, в совершенстве изучил немецкий язык, окончил курсы по вождению автомобиля и по прошествии нескольких лет был отправлен за границу.
Коротков возглавлял группу, созданную для ликвидации предателей Родины, и работал во Франции. Уже в конце 30-х годов его имя было хорошо известно тем, кому положено. Но перед наступлением нового, 1939 года, Коротков вместе с несколькими коллегами обязан был явиться к Берии , который сообщил агентам, что больше в их услугах не нуждаются.
Коротков был в бешенстве. Он решился на небывалое: написал Лаврентию Павловичу письмо, где осмелился без лишних «реверансов» потребовать восстановить его на работе. К общему изумлению, никаких трагических последствий не случилось: наоборот, Короткова вернули и отправили на службу в Берлин.
Есть версия, что именно он первым передал Германии на СССР еще в марте 1941 года. В начале 40-х годов, находясь под плотным наблюдением, Коротков сумел наладить связь с подпольной группой «Красная капелла» и отправлял их ценную информацию в СССР и страны союзников.
Добряк в шляпе
Другим прототипом Штирлица принято считать разведчика, работавшего под псевдонимом Брайтенбах . Именно он 19 июня 1941 года передал в СССР информацию о том, что через три дня Германия атакует Советский Союз. Это был , в свое время сам изъявивший желание работать на советскую разведку - он категорически не разделял фашистскую идеологию. Как и Штирлиц, Леман был офицером гестапо, гауптштурмфюрером СС и из всех разведчиков занимал должность, наиболее схожую с той, которую уготовил Юлиан Семенов своему Штирлицу.
Но уж точно Леман внешне разительно отличался от красавца Тихонова. Лысый маленький добрый человечек со слабым здоровьем не вызывал ни у кого подозрений; подумать о том, что он – вражеский агент, было невозможно.
Между тем, передаваемая им информация была ценнейшей: она касалась производства самоходных орудий, разработки химического оружия и новейших видов топлива, а также изменений в кадровом составе немецких спецслужб и тайных планов гестапо.
Свои донесения Леман вшивал в подкладку шляпы. Точно такая же была у другого советского агента, с которым Леман встречался в кафе. Происходил незаметный обмен головными уборами, и дело, как говорится, в шляпе.
Когда в 1942 году Леман был разоблачен, то верхушка СС была в шоке: 13 лет их водил за нос советский агент! Леман был спешно расстрелян по приказу Гиммлера , а его дело срочно уничтожено, до того, как дошло до фюрера. Семья Лемана узнала об истинных причинах его гибели только после окончания войны.
Богатый наследник
Еще один прообраз Штирлица - . Отвоевав за испанских республиканцев в середине 30-х, он вернулся в Москву и получил предложение стать разведчиком. Его специализацией стала шифрованная радиосвязь.
К делу Гуревич приступил в Брюсселе, там он получил псевдоним Винсент Сьерра . Затем стал членом знаменитой «Красной капеллы», где обзавелся позывным Кент . Работая в Брюсселе, Анатолий женился на дочери местного богатого промышленника и, наверное, единственный из настоящих советских людей, стал богатым наследником «нетрудовых доходов».
Именно благодаря информации, переданной Гуревичем, Красная армия смогла одержать несколько важных побед осенью 1941 года. Но почти тогда же Гуревича настиг злой рок: его передатчик был запеленгован, коды взломаны, а немецкая контрразведка подключилась к радиоигре. Разведчику с женой удалось бежать во Францию, но вскоре они были арестованы. Лишь тогда Маргарет узнала, что ее муж - советский шпион. Даму это отнюдь не обрадовало.
Чудом супругам удалось выжить, но брак их был обречен. Когда война закончилась, Анатолий расстался с женой и вернулся в Россию. Здесь его снова ждала тюрьма - руководители советской разведки не собирались церемониться с провалившимся агентом. Гуревичу «отвесили» 25 лет за измену Родине, но все-таки он освободился немного пораньше, в 1960 году. Все обвинения с разведчика были сняты только через 30 лет, а сам Гуревич дожил до 96 лет и скончался в Москве в 2009 году.
Сам Юлиан Семенов неоднократно говорил, что одним из главных прототипов Штирлица был , которого писатель знал лично. Отец Нормана, Михаил Бородин - соратник Ленина - сам был советским разведчиком, работал в дипломатической миссии в Китае, занимал должность советника тогдашнего китайского лидера Сунь Ятсена . Когда Сунь Ятсен умер, оставаться на Востоке стало очень опасно. Советским дипломатам удалось вывезти Бородина из страны, а его сына - 16-летнего Нормана - переправили в СССР в составе балетной труппы Айседоры Дункан , гастролировавшей в то время в Китае. Юного красавца переодели в девицу.
Норман владел английским как родным. Уже в 19 лет он работал в иностранном отделе НКВД, а первое задание ему доверили, когда парню исполнилось 25 лет: он отправился в США как нелегальный резидент, получив псевдоним Гранит . Несмотря на такую кличку, положение агента было крайне уязвимым: он даже не мог рассчитывать на помощь советского посольства. После предательства одного из коллег Бородин был срочно отозван из Штатов, но по возвращении в Москву был уволен из разведки. Вернуться ему удалось только с началом Великой Отечественной войны.
Он был отправлен в Берлин, где создал надежную сеть. Одновременно, под видом добровольца, Норман работал в швейцарском отделении Красного Креста.
После возвращения в Москву Бородин заделался корреспондентом, и напрасно! Он полностью разочаровался в советской действительности. Бывший шпион даже написал Сталину: знает ли великий вождь, что творится-то вокруг? «Ответом» стал арест его отца, который, не выдержав пыток, скончался в тюрьме.
Затем настала очередь сына. Но Бородину-младшему повезло: был выслан в Караганду. Там он познакомился с Юлианом Семеновым и братьями Вайнерами . Услышав невероятную историю жизни Бородина, Семенов попросил разрешения использовать часть биографии Нормана в новом романе о Штирлице.
Через некоторое время после смерти Сталина Бородин смог вернуться в Москву, все обвинения с него были сняты, он снова работал в КГБ. Бородин принимал самое активное участие в работе над фильмом «Семнадцать мгновений весны» в качестве консультанта. Но в титрах указано его вымышленное имя: Андропов велел засекретить.
От трагедии до анекдота
Отдельные исследователи также считают прообразами Штирлица Михаила Михалкова , брата известного писателя, а также молодого сотрудника ВЧК Якова Блюмкина , чья деятельность в советской разведке также закончилась арестами, а в случае Блюмкина и расстрелом.
Как прототип Штирлица часто упоминается Рихард Зорге , ставший советским разведчиком № 1. Но подробное изучение его биографии ставит эту версию под сомнение, совпадений в биографиях настоящего и литературного разведчиков практически нет, кроме того, что они оба какое-то время работали в Шанхае.
Придуманному Штирлицу с признанием заслуг повезло немного больше, чем реальным разведчикам. Существует легенда, что Леонид Ильич Брежнев , будучи большим любителем фильма о Штирлице, как-то поинтересовался, дали ли Исаеву Героя. Не получив ответа на вопрос, Брежнев распорядился немедленно это сделать.
